«Поэт – это образ жизни», - сказал Иосиф Бродский однажды. Великий поэт, эссеист, переводчик, драматург и педагог, все это о Бродском. Венеция стала для Бродского местом, куда он постоянно возвращался, где у него были любимые места, любимые друзья и, в общем, его любимая Венеция. Его близкий друг Роберт Морган, американский художник, который приехал в Венецию много лет назад и остался, до сих пор живет в Венеции. Человек, которому Бродский посвятил знаменитую книгу «Набережная Неисцелимых» и который по сей день сохраняет место в своей жизни для воспоминаний о таком блестящем друге, как Иосиф Бродский.
«Он был уверен в своих идеях, но отличительной чертой было его огромное мужество. Он не отступил бы от того, во что верил, и именно поэтому в первую очередь попал в беду. У него, безусловно, были свои взгляды, и он отстаивал их. Когда он включал высокую передачу практически на любую тему, вы понимали, что разговариваете с кем – то, кто был умнее всех нас», - вспоминает Роберт Морган.
Судьба Бродского была очень непростой. В феврале 1964 года Бродский был арестован по обвинению в тунеядстве, после этого его отправили в ссылку, а когда через несколько лет освободили, он был лишен советского гражданства и навсегда покинул родину.
«Он любил Россию и поддерживал связь со своими тамошними друзьями, но был заклятым противником советского режима. Сидя на набережной Заттере, каждый раз, когда мимо проходил русский корабль – в те дни было много торговых перевозок, - он показывал неприличный жест». – рассказывает Роберт.
Известно, что Венеция напоминала Бродскому его родной город – Санкт-Петербург. Похожая архитектура, город, стоящий на воде, северный ветер и дожди зимой. Неудивительно, что Бродский, как истинный северянин, любил приезжать в Венецию зимой, по возможности избегая лета.
«Его вдова Мария сейчас живет в Италии. Их дочери Анне скоро исполнится 30 лет. Анна была очень маленькой, когда умер ее отец. Незадолго до своей неожиданной смерти он начал писать стихи, посвященные ей, на английском языке. Он надеялся, что она, возможно, сможет вспомнить его тень. Мария создала и возглавляет Фонд стипендий Иосифа Бродского для предоставления стипендий российским художникам и писателям для посещения Италии. Одна из остановок – Венеция, в сотрудничестве с Фондом Эмили Харви. Американская академия является принимающей стороной в Риме, где Иосиф останавливался много раз. Конечная цель – создать постоянную базу, о которой мечтал Иосиф», - рассказывает Роберт.
Иосиф Бродский оставил после себя огромное наследие, а главное, людей, которые сохраняют его творчество, которое постоянно вдохновляет будущих поэтов и художников. Сам Бродский происходил не из привилегированной семьи, его родители были из простого рабочего класса: отец был военным фотожурналистом, после демобилизации работал фотографом и журналистом в нескольких ленинградских газетах, а мать Бродского работала бухгалтером. Возможно, именно поэтому Бродский даже после своей смерти остается примером для любого человека, что в нашей жизни возможно все.
«Он всегда курил сигареты без фильтра и пил черный кофе. В Италии рюмка граппы заменила его любимую водку. Он не очень хорошо заботился о своем здоровье…» - вспоминает Роберт. Бродский страдал серьезным заболеванием сердца, но, несмотря на болезнь, не ограничивал себя. Его знаменитая книга о Венеции «Набережная Неисцелимых» по-итальянски называется “Fondamenta degli incurabili” (Фондамента дельи инкурабили). Роберт Морган, которому посвящена эта книга, прочитал ее и предложил название. У него все еще сохранилась копия отпечатанной рукописи. «Иосиф был заинтригован Ospedali degli Incurabili, потому что это соответствовало его собственному состоянию и состоянию человека в целом. Он любил такие метафоры».
«У него был уникальный дар к поэтическому языку. Говорят, что его лучшие стихи были написаны на русском языке, но он, безусловно, превосходно владел английским. Он был чрезвычайно красноречив. Но это было похоже на то, что можно было сказать, что это сценический русский. Совершенно понятный по-английски, он говорил с безошибочным и красивым русским акцентом», – вспоминает Роберт.
10 декабря 1987 года Иосифу Бродскому была присуждена Нобелевская премия по литературе с формулировкой «за всестороннюю литературную деятельность, характеризующуюся ясностью мысли и поэтической интенсивностью». Он сказал в своей Нобелевской лекции: «Если искусство чему-то и учит (и художника — в первую голову), то именно частности человеческого существования. Будучи наиболее древней — и наиболее буквальной — формой частного предпринимательства, оно вольно или невольно поощряет в человеке именно его ощущение индивидуальности, уникальности, отдельности — превращая его из общественного животного в личность. Многое можно разделить: хлеб, ложе, убеждения, возлюбленную — но не стихотворение, скажем, Райнера Марии Рильке. Произведения искусства, литературы в особенности и стихотворение, в частности, обращаются к человеку тет-а-тет, вступая с ним в прямые, без посредников, отношения. За это-то и недолюбливают искусство вообще, литературу в особенности и поэзию в частности ревнители всеобщего блага, повелители масс, глашатаи исторической необходимости. Ибо там, где прошло искусство, где прочитано стихотворение, они обнаруживают на месте ожидаемого согласия и единодушия — равнодушие и разноголосие, на месте решимости к действию — невнимание и брезгливость. Иными словами, в нолики, которыми ревнители общего блага и повелители масс норовят оперировать, искусство вписывает “точку-точку-запятую с минусом”, превращая каждый нолик в пусть не всегда привлекательную, но человеческую рожицу.»
Иосиф Бродский умер в 1996 году, его тело было похоронено на венецианском острове Сан-Микеле годом позже в протестантской части кладбища. Получить участок было нелегко, но Джироламо Марчелло, потомок Дожей и преданный друг, который познакомился с Иосифом через Роберта, получил необходимое разрешение от коммуны. Была трогательная церемония похорон с чтением его работ в церкви Сан-Микеле, на которой присутствовали члены семьи, коллеги и друзья из разных уголков мира, которая, несмотря на присутствие многих великих имен, прошла в закрытом формате.
Бродский был блестящим человеком, великим поэтом, замечательным другом, у которого были друзья по всему миру, любимым мужем, и он всегда мечтал вернутся в Венецию даже после своей смерти. «Если есть реинкарнация, я хотел бы прожить свою следующую жизнь в Венеции – быть там кошкой, кем угодно, даже крысой, но всегда в Венеции», - писал Бродский. Возможно, оказалось, что Бродский действительно вернулся в Венецию, где теперь люди оставляют стихи, письма, сигареты и другие знаки уважения на его могиле.
